Новая Земля — уникальное место на планете. С одной стороны острова европейское Баренцево море с незамерзающими портами, а с другой — вечно замёрзшее азиатское Карское море. Отсюда — яростные ветры. Морозы здесь по арктическим меркам не такие сильные, но по величине отрицательной температуры, помноженной на силу ветра трудно найти место, приближающееся к Новоземельскому архипелагу. По площади Новая Земля больше, чем Бельгия и Голландия вместе взятые. В предыдущие века длинные полярные ночи и частые снежные бури делали Новую Землю трудной для существования человека. Перебраться насовсем на этот остров жителя материка могла заставить лишь крайняя нужда.

Именно удалённость острова от крупных населённых пунктов и его малонаселённость имели решающее значение при выборе места нового полигона. Комиссия вышла на тральщике к Новой Земле, намереваясь осмотреть в первую очередь всё, что осталось от существовавшей в годы войны военно-морской базы, а также губу Чёрную, что находится на юго-западном побережье южного острова. Северный остров вообще из рассмотрения исключался.

Впоследствии адмирал флота Н.Д. Сергеев вспоминал: „Прибыли на Новую Землю. Здесь нам пришлось передвигаться где на собачьих, где на оленьих упряжках, чтобы досконально изучить острова. Естественно большую помощь мы получили от председателя Новоземельского поселкового совета И.К. Тыко Вылко. С его помощью прорабатывался и вопрос об отселении малочисленного местного населения (до десятка семей), проживавшего на берегу предлагаемых мест испытаний. После проведения гидрологических измерений комиссия установила, что губа Чёрная является в своём роде уникальным местом для таких испытаний, ибо водообмен между ней и Баренцевым морем был весьма небольшим, и расчётный выход радиоактивности ожидался крайне незначительным …“.

Губа Чёрная — район испытания ядерных зарядов. Снимок из космоса.

Бухта Чёрная была закрытой, с высоким скалистым восточным берегом и менее высоким западным. Её форма напоминала бутылку. Ширина бухты в горле около 1,5 км, длина наибольшая порядка 20 км, ширина 7 км. Площадь бухты около 70 км². Немаловажное значение с точки зрения выноса радиоактивности в море имел небольшой перепад уровней воды в губе во время приливов и отливов — до 1 метра, в то время как на материковом побережье перепад мог достигать 7 метров. Единственным недостатком являлась относительно малая глубина акватории. В среднем она составляла 35 метров, а в самом глубоком месте — 70 метров. Для подводных взрывов желательно было иметь большую глубину. Фактически взрывы произошли в районах, имевших глубину 55 — 60 метров.

Государственная комиссия рекомендовала базу полигона разместить в становище Белушья, аэродром — в Рогачёве, а в качестве боевого поля использовать губу Чёрную. Эти предложения и были представлены в правительство, которое их одобрило, и 31 июля 1954 года вышло постановление Совета Министров СССР о создании полигона на Новой Земле. Вновь организуемое строительство получило название „Спецстрой-700“.

Собственно полигон стал формироваться 17 сентября 1954 года в соответствии с директивой Главного штаба ВМФ, которой была объявлена оргштатная структура нового соединения. Эта дата и считается днём рождения полигона, ежегодным праздником части. Управление полигона в основном укомплектовали к 10 октября, менее чем за месяц. Некоторое время начальник гарнизона Е.Н. Барковский совмещал обязанности начальника Спецстроя и полигона. По строительным делам его первым помощником был полковник Д.И. Френкель.

В распоряжение Барковского выделили 13 батальонов строителей. Требовалось организовать строительство центральной базы в Белушьей, аэродрома и авиационной базы в Рогачёве и подготовить к испытаниям район боевого поля в губе Чёрной, где кроме постоянных объектов надо было создать опытные инженерные сооружения (два ряжевых и один бетонный пирсы, противодесантные заграждения и др.), проверявшиеся на ядерную взрывостойкость.

На Новую Землю пошёл поток материалов и строительных конструкций. Пирсов для разгрузки не было. Тут пригодился опыт Е.Н. Барковского по созданию плавучих причалов. Ранее он разработал плавучий причал с выдвижными опорами, опытный образец которого находился на испытаниях в Молотовске. Причал переправили на буксире в Белушью первым же транспортом „Кубань“. Его пристыковали к имевшемуся небольшому деревянному ряжевому основанию, и получился причал общей длиной 80 метров. Теперь уже можно было разгружать судовыми стрелами щитовые конструкции, тракторы, металлоконструкции и другие грузы, в том числе много продовольствия. Позже за причал с выдвижными опорами Е.Н. Барковский был удостоен Ленинской премии.

Строить объекты без лесоматериалов невозможно. На Новой Земле лес не растёт. Но на побережье, особенно южного острова, довольно много плавника, попавшего сюда с Северной Двины и Печоры. Такой лес годен для некоторых работ и на дрова. Строители заготавливали его на зиму. Потом из Архангельска пошли лесовозы с хорошим лесом и его требовалось быстро выгрузить. С помощью сцеплённых брёвен сделали боны и оградили часть акватории. В „лесной гавани“ разгрузка шла полным ходом прямо в воду, а после ухода транспорта подтягивали брёвна с помощью бон к берегу. Дальше брёвна шли на лесопильню.

Бетон нужно было готовить на месте строительства. Для этого прямо под шатром соорудили свой бетонный заводик с примитивным подогревом.

Проектная документация могла задержать строительство, поэтому пользовались типовыми проектами с доработкой их на месте с учётом назначения объекта и местных условий. Основной тип постройки — деревянная щитовая казарма и такие же домики. Но некоторые сооружения строили каменными. К таким объектам относились здание для окончательной сборки ядерного заряда (ДАФ), командный пункт и другие.

Строительство сооружений в тундре, в условиях вечной мерзлоты, имеет свои особенности. Если поставить отапливаемое сооружение на обычные фундаменты, то под ним произойдёт растепление грунта и сооружение „поплывёт“. Поэтому на Новой Земле искали выходы скалы на поверхность или на небольшую глубину, чтобы строить здание на твёрдом основании. Застройка велась площадками, каждая из которых имела своё назначение. Такая планировка требовала постройки дорог, что в условиях тундры дело совсем непростое.

Генерал-лейтенант Е.Н. Барковский вспоминает о том горячем времени: „Сроки, поставленные нам правительством на подготовку к подводному ядерному испытанию, были крайне сжаты — год. А всё приходилось начинать с нуля, учитывая к тому же, что зимой из-за суровых климатических условий строительные работы на Новой Земле практически невозможны“. А всё-таки работы велись. И для того, чтобы выжить в зиму, и для создания полигона. Солдаты-строители просили в первую очередь построить баню и организовать по воскресеньям показ кино. На Севере баня с парной — всегда праздник. Так было даже после того, как построили плавательный бассейн.

Пик строительных работ пришёлся на лето 1955 года. Лето на Новой Земле начинается поздно, в июне ещё лежит снег. До сих пор приходится удивляться объёму работ, выполненных в то лето.

В правительственных документах точное название полигона упоминается в постановлении „Об обеспечении проведения испытаний изделия Т–5 на Морском Научно-Испытательном полигоне МО“, которое вышло 18 апреля 1955 года. Одновременно было принято решение по местным жителям. Министерство торговли СССР и Исполком Архангельского областного совета депутатов трудящихся обязывались „закрыть к 15 июля 1955 года на острове Новая Земля фактории Белушья, Литке, Красино и промысловые участки Абросимово, Лилье, Поморка, Вальково, Пропащая и Круглое, а население переселить в посёлок Лагерное в проливе Маточкин Шар“. Министерству обороны надлежало „построить в посёлке Лагерное к 1 июля 1955 года здания общей площадью 3350 кв. метров и отремонтировать существующие здания“. Переселяющимся выплачивали единовременное пособие. При этом охотникам-промысловикам разрешали производить, в свободное от проведения испытаний время, охоту на промысловых участках в зоне полигона, отведённой постановлением Совета Министров СССР от 31 июля 1954 года № 1559–699.

В период своего становления полигон имел три зоны: „А“ — губа Чёрная, „Б“ — губа Белушья, „В“ — Рогачёво. Тогда ещё не чувствовали перспективы полигона, считали, что на север он расширяться не будет. Как позже выяснилось, решение о переселении промысловиков в Лагерное оказалось недальновидным.

Если фактории представляли собой один или несколько отдельно стоящих домов, то в Лагерном были улицы, стояли электростолбы с лампами, освещавшими посёлок. Дома стандартные, невысокие, но широкие, приземистые. Имелась промышленная контора зверторга, школа, больница. Охотники и рыбаки без восторга переселялись в одно, хотя и более благоустроенное, место — труднее промышлять.

К концу августа 1955 года были построены основные сооружения первой очереди полигона.

В зоне „А“ (г. Чёрная) — командный пункт, штаб, столовая, посёлок для испытателей, 19 береговых приборных пунктов и стендов, 2 ретрансляционных пункта автоматики управления, гидротехнические, инженерные и опытовые сооружения противодесантной обороны.

В зоне „Б“ (г. Белушья) строители сдали в эксплуатацию — радиохимическую, физико-техническую, медико-биологическую, кинофототехническую лаборатории; специальное сооружение для сборки заряда; служебные, складские, жилые, бытовые помещения.

В зоне „В“ (Рогачёво) введён в строй аэродром с металлической полосой для базирования полка истребительной реактивной авиации, смешанной эскадрильи специального назначения (для киносъёмки, забора проб воздуха, слежения за радиоактивным облаком и т. д.) и эскадрильи транспортной авиации. Во время испытаний на аэродроме базировались также вертолёты. Для гидросамолётов был старый гидроспуск в Белушьей и новый подопытный в Чёрной. Если в войну гидросамолёты вели разведку, то при атомном испытании они выступали в качестве мишеней. Всей авиацией на первом испытании командовал генерал-лейтенант П.Н. Лемешко.

На подготовку объекта на Новой Земле к испытаниям было израсходовано 135 млн. рублей, из них на строительство — 72.9, на измерительную аппаратуру — 31.2, на переоборудование кораблей-мишеней — 25.7 и на переоборудование самолётов — 5.2 млн. рублей.

Среди кораблей были базовые тральщики Т–113, Т–119, Т–116, большие охотники БО-190, БО-192, танкодесантный корабль ДК-378, морской буксир МБ-90, баржи, катера.

Окончательное постановление Совета Министров СССР о проведении первого испытания на Новой Земле было принято 25 августа 1955 года. Задача личного состава полигона состояла в регистрации параметров ядерного взрыва и фиксации поведения военно-морской техники во время взрыва. Обслуживание измерительной аппаратуры велось прикомандированными специалистами и сотрудниками полигона.

На каждом корабле производились замеры:

• избыточного давления во фронте воздушной и подводной ударных волн (методы и приборы измерения параметров ударных волн в воздухе и в воде совершенно разные);
• времени положительной фазы действия ударной волны;
• импульса давления на разных глубинах;
• светового импульса;
• суммарной дозы радиационного облучения;
• максимального крена корабля от воздушной ударной волны и поверхностных волн на воде.

Для определения поведения опытных кораблей во время взрыва на них устанавливалась аппаратура: фотоаппараты АФА и скоростной съёмки АКС-1, осциллографы ПОБ-14 и МПО-2, тензометрические станции, тензодатчики, электродинамические прогибомеры, механические царапающие измерители прогибов — для определения величины деформаций и напряжений в конструкциях корпуса; аппаратура для записи величины ускорений на механизмах. Корабельная измерительная аппаратура дала много ценной информации о судовых конструкциях во время взрыва и о самом взрыве. Именно фотоаппараты соседнего корабля с близкого расстояния зафиксировали быстрый подъём в воздух эсминца „Реут“ от воздействия султана, его падение в воду и погружение.

Особо следует отметить аппаратуру, связанную с измерениями в водной среде. Параметры подводной ударной волны записывали: осциллографы ПИД-8, механические индикаторы давления МИД-8, импульсомеры механические ИМ-10, пьезометрические измерители давления ПИД-10, измерители давлений полупроводниковые с запоминанием ИДПЗ-1. В опыте измерялись параметры базисной волны, столь опасной для личного состава кораблей. Записывались и поверхностные волны, оказавшиеся грозным фактором для прибрежных инженерных сооружений.

Специалисты отдела автоматики устанавливали аппаратуру радиоуправления, шифраторы, дешифраторы, распределительные устройства. Чтобы смонтировать всю эту аппаратуру, корабли переоборудовали по специально разработанным проектам. Проект 253 — переоборудование эсминца „Куйбышев“, проект 453 — эсминца „Гремящий“, проект 218 — подлодки Б-9 и т. д. Приборные стенды водоизмещением 120 тонн (больше малого тральщика) были трёх проектов по составу оборудования. Все проектные работы, связанные с измерительной аппаратурой, выполнили ЦКБ–54 и ЦКБ–55 Минсудпрома.

Вопрос об испытаниях сверхмощных зарядов решался в ЦК КПСС и Совете Министров СССР. Совместным постановлением от 17 марта 1956 года № 357–228 предлагалось в том же году испытать на Новой Земле термоядерный заряд большой мощности — рекордной для того времени — 25 мегатонн. До этого 5 марта вышло постановление о формировании Северной экспедиции № 7 с задачей оборудования четырёх опытных полей: трёх на восточном берегу губы Чёрной и одного на берегу губы Митюшихи, что на северном острове.

Срочно, к 15 апреля, укомплектовали специалистами Северную экспедицию. Первоочерёдной стояла задача создания опытного поля на северном острове. Уже 23 апреля 53 человека передового отряда во главе с П.Ф. Фоминым высадились на пустынный берег губы Митюшихи. Никаких факторий, тем более причалов там не было, ближайшая изба находилась много севернее, в губе Крестовой, до неё далеко. В этих краях я выбирал боевое поле для ракетных стрельб.

После обследования нового района высадилась и основная часть экспедиции. Спешили, так как испытание планировалось на III квартал 1956 года. О большой важности этого испытания писали в Президиум ЦК КПСС А.П. Завенягин, Б.Л. Ванников, П.М. Зернов, И.В. Курчатов (Минсредмаш), Г.К. Жуков, М.И. Неделин, С.Г. Горшков, П.Ф. Жигарев (Минобороны). Было известно, что заряд весит 26 тонн, и габариты такие большие, что он не помещается в бомболюк самолёта Ту-95.

На боевом поле в районе Митюшихи установили аппаратуру для изучения процесса ядерной реакции (30 приборов), измерения параметров ударной волны (120 приборов СД-725), оптических наблюдений (168 аппаратов и приборов), индикаторы измерения проникающей радиации (164 единицы). Кроме того, установили 180 приборов радиоавтоматики. Место испытаний стали именовать боевым полем Д-2.

Командный пункт оборудовали на полуострове Панькова Земля на расстоянии 90 км от центра боевого поля (пункт Д-8).

Северная экспедиция № 7 работала с апреля по июль 1956 года практически круглосуточно и подготовила опытное поле к 20 июля. Всего было доставлено в новые районы испытаний 20 тыс. тонн груза, высажено около 1500 человек. За четыре с половиной месяца экспедиция выполнила огромный объём работ. Провела рекогносцировку местности на северном и южном островах, произвела посадку и привязку на местности спецсооружений боевого поля, построила на боевых полях комплекс защитных сооружений, выполнила монтаж оборудования и приборов. С учётом производственных, жилых, бытовых и вспомогательных сооружений было построено 320 объектов.

Другой пример значимости Управления в работе полигона. Академик Н.Н. Семёнов пожаловался министру обороны и министру среднего машиностроения на затяжку с проведением модельных опытов на Ладоге, предварявшими натурные испытания на Новоземельском полигоне. По этому письму начальник главка Минсредмаша и председатель Госкомиссии доложил заместителю председателя Совета министров СССР и министру среднего машиностроения А.П. Завенягину: „… решение всех научно-технических вопросов по подготовке к испытаниям … фактически осуществляет 6 Управление ВМФ“, хотя по постановлению правительства эта работа была возложена на Академию наук СССР.

При испытании мощного изделия планировали расставить и корабли-мишени с таким расчётом, чтобы получить разные степени их поражения. На расстоянии порядка 13 км (радиус полного выхода из строя) — эсминец „Разъярённый“ и подлодка С-19. На дистанции 15 км (разрушение надстроек) — эсминец „Грозный“ и лодка С-16. На удалении 20 км (повреждение надстроек) — лидер „Баку“ и тральщик Т–219. На дистанции 50 — 55 км — два деревянных тральщика (возможное возгорание корпусов). Научным руководителем сектора испытаний кораблей-мишеней предлагался академик Ю.А. Шиманский.

Первого мощного взрыва побаивались, так как расчёты показывали ожидаемые избыточные давления: Белушья — 0,04 кг/см², Нарьян-Мар — 0,01 кг/см², Мурманск — 0,008 кг/см², Архангельск — 0,007 кг/см². Более того, в северной части Скандинавии ожидалось давление 0,0062 — 0,0072 кг/см². По ранее проведённым опытам при 0,005 — 0,008 кг/см² возможны случаи разбития плохо закреплённых стёкол. В связи с этим Академия наук и Министерство обороны рекомендовали Министерству среднего машиностроения уменьшить тротиловый эквивалент изделия почти в два раза.

Сверхнапряжение полигона летом 1956 года оказалось напрасным. По просьбе Минсредмаша Президиум ЦК КПСС 31 августа 1956 года принял решение отложить проведение испытаний специзделия, не снимая вопроса целесообразности такого испытания (ориентировочно в 1957 году). Планировавшееся отселение жителей из посёлка Лагерное, находящегося в 55 км от боевого поля, было задержано.

В 1957 году решили не гнаться за США, которые тремя годами раньше провели четыре ядерных взрыва мощностью до 15 мегатонн, а постепенно повышать тротиловый эквивалент и превзойти американцев через несколько лет. Кроме того, умер инициатор этого проекта А.П. Завенягин. Короче, в 1956 году никаких испытаний на Новой Земле не проводили.

Министры среднего машиностроения и обороны, а также Главнокомандующий ВМФ доложили в августе 1957 года о том, что наметили в ближайшее время провести испытания изделий мегатонного класса на боевом поле полуострова Сухой Нос (район губы Митюшихи). При положительном решении просили опубликовать в газетах „Известия“, „Красная звезда“ и „Советский Флот“ сообщение о районе, опасном для плавания судов и полётов самолётов с 10 сентября по 15 октября 1957 года. Разрешение было дано. Газеты опубликовали текст 3 сентября. К этому времени жители Лагерного были уже переселены на материк.

В новой редакции опыта корабли-мишени отсутствовали, они испытывались в губе Чёрной.

24 сентября 1957 года состоялись испытания опытного изделия мощностью более мегатонны с воздушным ядерным взрывом на высоте 2 км. Так начала действовать зона „Д“ полигона. Боевое поле Д-2 стало единственным в стране местом проведения испытаний зарядов мегатонного класса. На Семипалатинском полигоне от них отказались. 6 октября произвели второй взрыв на поле Д–2 изделия повышенной мощности мегатонного класса. Этот отечественный рекорд мощности продержался четыре года.

При освоении северной зоны архипелага Новая Земля и первых испытаниях в ней полигоном командовал контр-адмирал Николай Львович Луцкий, начальником штаба был капитан 1 ранга Василий Константинович Стешенко. Опытно-научной частью полигона руководил капитан 1 ранга Виктор Прохорович Ахапкин. Начальниками ведущих отделов ОНЧ и площадок были Александр Фёдорович Пожарицкий, Степан Никитич Саблуков, Николай Михайлович Борисов, Михаил Яковлевич Земчихин и другие офицеры. Начальником Оперативного штаба при руководстве был представитель 6-го Управления ВМФ Василий Васильевич Рахманов. В штаб входили в основном офицеры нашего Управления. Например, за участие во многих испытаниях Виктора Алексеевича Тимофеева наградили орденом Ленина, он стал лауреатом Государственной премии СССР.

1957 год отмечен ещё одним важным событием — произведён наземный взрыв на башне мощностью несколько килотонн на восточном побережье губы Чёрной. Это единственный наземный взрыв на Новой Земле. Он „испортил“ биографию полигона. И не только биографию. До сих пор в районе бывшей башни сохраняется уровень до одного миллирентгена в час. Этот район объявлен санитарно-запретной зоной.

После двух воздушных и одного наземного взрывов опытных зарядов постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 5 марта 1958 года Морскому Научно-испытательному полигону присвоено новое наименование: Государственный центральный полигон № 6 МО, с соответствующим изменением штатов. В частности от Главсевморпути были приняты метеостанции в Малых Кармакулах и на мысе Столбовом.

Воздушные взрывы, когда огненный шар не касается поверхности земли, почти не загрязняют место испытаний. Но они всё-таки дают загрязнение атмосферы планеты. При небольшом числе взрывов этот фактор проявляется слабо, а при большом — нарастает пагубное воздействие на всё живое на Земле.

В ноябре 1958 года министр среднего машиностроения Е.П. Славский обратился к Главкому ВМФ С.Г. Горшкову по поводу развития Новоземельского полигона, имея в виду, в том числе, перенести на него испытания зарядов малой мощности с Семипалатинского полигона. Кроме того, министр считал, что одного боевого поля в зоне „Д“ для испытаний специзделий мощностью от 100 килотонн до 5 мегатонн мало, и просил обеспечить создание в 1959 году дополнительного боевого поля для изделий средней и большой мощности.

Военно-Морской Флот рассмотрел предложения Минсредмаша. К этому времени уже было оборудовано четыре поля: в губе Митюшихе (Д–2) для испытаний изделий мощностью до 5 мегатонн, на берегу губы Чёрной (А-7) для воздушных испытаний изделий до 50 килотонн, в том же районе отдельное поле (А-6) для проведения наземных физических опытов до 50 килотонн и, наконец, опытная акватория губы Чёрной для подводных взрывов мощностью до 50 килотонн. Оснащать дополнительное боевое поле флот не стал и был дан ответ о возможностях полигона с существующими полями. В нём отмечалось, что при нормальной метеообстановке на Новой Земле можно провести порядка 85 испытаний в год, в том числе на поле Д–2 — около 35 опытов. Для зарядов очень большой мощности желательно было бы переместиться ещё на север, подальше от материка. Однако рельеф местности севернее губы Крестовой резко менялся — более высокие горы с вечными ледниками. Поэтому предлагалось рассматривать только район губы Чёрной и дублирующее поле к северу от губы Митюшихи, на расстоянии 27 км от основного поля Д–2.

После дополнительного обследования зоны „А“ (район губы Чёрной), где уже было достаточно боевых полей, расширять её отказались. Решение было правильным, так как уже в 1964 году вообще закрыли эту зону, а позднее в ней расформировали и подразделение ввиду бесперспективности этого района с учётом повышенных требований к радиационной безопасности испытаний.

В зоне „Д“ пошли по другому пути — организовали боевое поле для ракетных стрельб, оборудовав полигон средствами засечки мест падения головных частей ракет. Новых полей для ядерных взрывов создавать не стали и правильно сделали, так как позже перешли к подземным испытаниям.

По поводу радиационной опасности в средствах массовой информации стали бить тревогу после Чернобыльской катастрофы. У многих складывается впечатление, что раньше ей вообще не придавали значения. Это не так. На полигоне служба радиационной безопасности всегда давала полноценную информацию командованию, которое принимало соответствующее обстановке решение.

Самыми грязными после наземного были, конечно, подводные взрывы. Степень их „вредности“ лучше всего оценить цифрами. Я нашёл в архиве „Список дозиметрического обследования участников испытаний 21 сентября 1955 г. (суммарные дозы)“. В нём только в группе радиационных измерений В.Г. Марковского есть несколько испытателей, получивших дозу, приближающуюся к допустимой (50 рентген), у второй группы этой же специализации В.П. Мошкина максимальная доза — 6,6 рентген, у медиков С.Д. Ивонинского — 2,7 рентген. Против большинства фамилий испытателей стоит цифра 0,1 рентген. Значения доз оказались сравнительно небольшими, если уч